27.10.2025
Все фото: Владимир Яроцкий / Mustafin Magazine
Текст: Владимир Яроцкий
Картон и память на 33 оборота: что играет в магазинчике винила в Алматы
Александр и Алла Корневы о любви к медленным вещам, запахе звука и настоящем
Большой город всегда проверяет простые мечты на прочность. “Когда-нибудь у нас будет свой магазинчик”, – повторял Александр Корнев, словно заклинание. Теперь у этой мечты есть стены, полки и дверь с тугим пружинным вздохом.
Вместе с женой Аллой они открыли в Алматы Soundbar – офлайн-магазин. Здесь дискутируют о прессах, странах выпуска и лейблах, рассматривают шрифты и вспоминают, какого это – держать музыку.
Автор Mustafinmag побеседовал с Александром и Аллой о том, зачем сегодня открывать виниловый магазин, как звучит память на 33 оборота и почему аромат картона, шуршание внутреннего конверта и легкое потрескивание стирают границу между “купить” и “полюбить”.
От кассет к витрине с душой
Когда Александр говорит “магазинчик”, в этом слове слышится все: недосказанная юность, запах магнитной ленты и тихая надежда, что старые мечты все-таки доживают до утра.
В 90-е он переписывал кассеты, делал “сборники для друзей”, затем десятилетиями продавали культуру в картонных конвертах. Потом рынок, как обычно, все испортил.Поэтому Александр сделал то, что делают упрямые романтики: просто открыл магазин.
Собрав коллектив единомышленников и желание снова листать обложки руками, они создали Soundbar, без инвестора и пиара – просто потому, что нельзя не слушать.
Музыка как тело
Пластинки – странные артефакты. Они не хранят музыку, но носят ее, как шрамы на коже. Каждый щелчок и пылинка – это своего рода след времени.
В эпоху идеальных битрейтов они звучат несовершенно, и именно это утешает. Слушая пластинку, ты чувствуешь не только песню, но и человека в студии, инженера у микшера и даже самого себя.
Три способа слушать
У Soundbar три аудитории, которые живут рядом и не мешают друг другу.
Первая – входные билеты в формат: новые релизы, вечно актуальные Sinatra, The Weeknd и Лана Дель Рей. Иногда это “пять-десять пластинок” – ровно столько, чтобы дома был еще один повод слушать музыку.
Вторая группа – охотники за качеством: “японцы с плюшками”, европейские переиздания, правильные 180-граммовые прессы без маркетинговой липкости.
Третья – коллекционеры и диджеи: семерки, промо, тест-прессы, “бриллианты” для сета и то, что завтра исчезнет с полок до следующей удачи.
“Часто клиенты приходят за одной пластинкой, а уходят с двумя другими”, – смеется Алла.
Здесь музыка выбирает слушателя сама, если он задержится у полки достаточно долго.
Город без звука
Алматы стал удобным, но беззвучным. В ритме жизни в автобусах и такси музыка стала фоном: все через наушники, на ходу, заглушая собственные мысли.
Поэтому проект Александра и Аллы напоминает о времени, когда музыка занимала место в комнате. Тогда, чтобы дослушать пластинку до конца, нужно было встать и перевернуть ее.
Память на 33 оборота
Александр и Алла возвращают уважение к медленным вещам. При этом пара говорит о главном просто: казахстанская музыка должна стоять на видном месте – без кавычек и скидок.
Александр Корнев
“Батыр улетел моментально. OYU вспоминают до сих пор. А Калдаяков – чемпион по запросам”.
Эти пластинки берут не из патриотизма, а потому что они настоящие. Их ставят рядом с Sade и Pink Floyd – звучат они не хуже, просто реже.
У витрины, где Бумеранг соседствует с Колтрейном, рождаются новые нормы и планы: мини-тиражи актуальных имен, аккуратные переиздания забытых записей.
Провенанс и меланхолия
Здесь у каждой пластинки есть своя биография. Например, McCartney Venus and Mars – японский пресс 1975 года, с плакатами и стикерами.
Советская коробка для функционеров, внутри которой – фолк, джаз и немного западных баллад.
Экземпляр с дарственной “Динмухамеду Ахмедовичу” – подарок к юбилею.
Иногда – просто пыль с ароматом дерева и времени, которая оставляет на пальцах легкую память. В этом есть что-то человеческое: мир еще не стал полностью одноразовым.
Винил против алгоритма
Тем, кто вырос в эпоху Spotify, трудно объяснить, что звук когда-то был делом рук. Его чистили, берегли, осторожно опускали иглу, задержав дыхание.
Никаких плейлистов “для души” и “вечерней меланхолии”. Настоящая меланхолия – когда ставишь пластинку сам, не попадаешь в центр, игла чуть скользит мимо.
Может быть, ради этого и существуют такие места – чтобы хранить темп жизни с паузами. Здесь можно молчать или спорить, держа конверт и разглядывая матовую бумагу – как старый семейный альбом, где все живы, только немного выцвели.
И все это – с тем изящным снобизмом, который в Алматы чуть забыт.
Как звучит настоящее
Вечером, закрыв магазин, Александр ставит иглу и садится в кресло. Алла, раскладывая конверты, улыбается. В колонках – чей-то теплый голос: Нина Симон или Алибек Днишев.
Город за окном становится чуть старше, честнее и тише. Мир ускоряется. Здесь можно просто быть: листать, слушать, вспоминать. И вдруг понять, что ты живой – просто давно не слышал, как звучишь.
Читайте также
Первый благотворительный гала-ужин ЮНИСЕФ пройдет в Алматы
Средства направят на защиту психического здоровья казахстанских подростков
07.10.2025
Зачем Багдат Сарсен соединяет скульптуру, графику и воздух
20.10.2025